ЛИК ХАОСА (автор - Вика, Пиренейн)

Карты были разложены рубашками вверх широким полукругом на покрытом черным бархатом столе, который Райноса использовала для гадания. Закрыв глаза, девушка наугад ткнула пальцем в одну, перевернула ее. Лик Хаоса – отражение в разбитом стекле мужчины и женщины. Сейчас Райноса гадала для себя – попытка преодолеть атмосферу тягостного ожидания, нависшую над убогим сооружением из тряпья и дерева, который девушка и Сме, базарный кузнец, именовали домом.
Гадание лишь усилило озабоченность.
Подойдя к другому столику, Райноса наложила себе на веки толстый слой краски. Никто не придет слушать предсказание судьбы к молодой хорошенькой девушке – С’данзо, и ни один незнакомец не войдет в эту хибару по какой-нибудь другой причине. Краска и традиционный мешкообразный наряд С’данзо в тусклом полумраке комнаты скрывал возраст девушки, но, если вдруг какой-нибудь любвеобильный воин или купец приближался слишком близко, в нескольких футах за занавеской всегда был Сме. Один лишь вид мускулистого, покрытого потом гиганта с тяжелым молотом в руках быстро прекращал любое недоразумение.
- Конфеты! Сладости! Как всегда, лучшие на базаре!
Голос Према, торговца сладостями, донесся из-за завешенного тряпкой дверного проема. Райноса быстро завершила туалет. Темная масса волнистых волос была скреплена заколкой и покрыта пурпурным шелковым платком, броско контрастирующим с юбкой, шалью и блузкой. Засунув руки глубоко под юбки, Райноса достала кошелек и вынула из него медную монету.
Было еще слишком рано, чтобы она осмелилась выйти из дома. Всем на базаре было известно, что она еще почти девочка, а в этот ранний час горожан здесь почти не было.
- Прем! Сюда! – позвало Райноса из-под навеса, где Сме хранил свои инструменты. – Две… нет, три, пожалуйста.
Райноса съела 1 конфету, а 2 другие предложила Сме. Ей хотелось поцеловать ее, но кузнец сторонился прилюдного проявления чувств, предпочитая уединение для того, что происходит между мужчиной им женщиной. Улыбнувшись, он молча принял конфеты. Гигант говорил редко, ему это давалось с трудом. Кузнец взял Райносу, когда та была еще ребенком-сиротой, слоняющимся между торговыми рядами, так как ее народ отвернулся от нее из-за непоправимого греха – кровосмешения. Теперь ясноглазая, бойкая на язычок Райноса говорила за Сме, когда тому потребовалось что-то сказать, а он в свою очередь продолжал заботиться о ней.
Покончив с конфетами, Сме вернулся к горну и достал оттуда раскаленный бочарный обруч. С интересом смотрела Райноса, как он выполнял заказ виноторговца, положив обруч на наковальню, чтобы снова превратить его в правильный круг. Молот опустился вниз, но вместо чистого, звонкого удара металла о металл раздался гулкий стук. Плечо наковальни упало на землю.
Даже Прем в немом изумлении раскрыл глаза. Наковальня Сме была на базаре со времени деда Сме – это уж точно, а может и дольше, этого никто не знает. Лицо кузнеца потемнело до цвета остывшего железа.
- Мы починим ее. Сегодня же днем мы отнесем ее в оружейную мастерскую. Я одолжу у Станы тележку и осла…
- Нет! – одни отчаянным словом взорвался кузнец, стряхивая с себя руку девушки и уставившись на обломки наковальни, с помощью которой он добывал хлеб насущный.
- Сломавшуюся вот так наковальню починить нельзя, - тихо пояснил Прем. – Шов обязательно получится непрочным.
- Тогда мы достанем новую, - ответила Райноса, видя перед собой осунувшееся лицо Сме и припоминая, что ни у кого на базаре нет наковальни на продажу.
- В нашем городе нет ни одной наковальни. Потребуется 4 верблюда и целый год для того, чтобы доставить сюда отлитую в горах наковальню – при условии наличия золота.
По меркам базара Райноса и Сме были неплохо обеспеченны. У них хватало медяков на конфеты Према и на свежую рыбу трижды в день, но золота слишком мало, чтобы рассчитывать убедить караванщиков доставить наковальню.
Закидав землей огонь, Сме пошел прочь из маленькой кузницы.
- Посмотри за ним, Прем, - ради меня. Я никогда еще не видела его таким.
- Я посмотрю за ним, но, когда вечером он вернется домой, это уже будет твоя забота.
Первые покупатели уже появились на окраине базара, Райносе пришла пора прятаться в своей комнате. Никогда еще за 5 лет занятия ремеслом С’данзо на базаре у нее не было и дня, когда бы в потоке клиентов не чувствовалось присутствие Сме. Он контролировал то, кто, когда заходил и выходил.
Стана. Надо будет пойти к Стане, не ради сломанной тележки старухи, а посоветоваться. Старуха никогда не издевалась над Райносой, как это делали другие С’данзо. Но Стана не разбирается в ом, как починить наковальню, да и что она сможет добавить к знамению, так ясно переданному картами?
А клиентом все еще не было. Возможно, погода испортилась. А может, увидав пустую кузницу, они решили, что внутри тоже никого нет. Райноса не смела выглянуть на улицу, чтобы узнать все самой. Она стасовала гадальные карты, немного успокаиваясь от вида потертых рубашек. Взяв нижнюю карту, Райноса открыла ее, положив на черный бархат.
- ПЯТЕРКА КОРАБЛЕЙ, - прошептала она
На карте были изображены 5 стилизованных кораблей, с каждого была опущена в воду сеть. В карте был заключен ответ на ее вопрос. Дар Райносы должен был помочь ей найти его, если она сможет привести в порядок мысли в голове.
…Клиенты чувствовали смятение гадалки и оставались недовольными ее действиями. Некоторые отказывались платить. Зрелая, более опытная С’данзо знала бы, как справиться с этими трудностями, но измученная Райноса могла лишь бежать от них. Она протянула поперек входа истертую веревку, чтобы отвратить всякого, жаждущего услышать ее совет.
- Госпожа Райноса?
С улицы донесся незнакомый женский голос, не смущенный веревкой.
- Сегодня я никого не принимаю. Приходите завтра.
- Я не могу ждать до завтра.
«Все они так говорят».
Было слышно, как незнакомка колебалась, стоя за веревкой. Райноса слышала шелест тканей – похоже, шелковой, - женщина, наконец, пошла прочь. Звук заставил С’данзо встрепенуться. Шелковые юбки означают богатство. Словно молния пронеслась мысль – нельзя допустить, чтобы эта клиентка обратилась в другое место.
- Если вы не можете ждать, я приму вас сейчас! - крикнула она.
- Правда?
Отвязав веревку, Райноса подняла полг, приглашая женщину войти. Та была закутана в простую бесформенную шаль, лицо было скрыто под вуалью. Незнакомка, несомненно, была не из тех, кто часто обращается к базарной С’данзо.
Усадив клиентку за покрытый бархатом стол, Райноса привязала веревку на место.
Состоятельная женщина желала явно остаться не узнанной. И пусть шаль простая, но она все равно слишком хороша для бедной женщины, за которую пытается выдать себя незнакомка.
- Вероятно, вам будет уютнее, если вы снимите шаль. Здесь довольно тепло, - сказала Райноса, изучая женщину.
- Я бы предпочла не делать этого.
Появившаяся из-под шали рука женщины бросила на бархат 3 золотые монеты королевства. Рука была белой, холеной и молодой.
- Итак, как вас зовут?
- Я бы предпочла не говорить этого.
- Для того чтобы помочь вам, я должна иметь о вас определенные сведения, - сказала Райноса, сгребая монеты в изношенный кусок шелка, именуемый кошельком.
- Моя слу.. говорят, что из всех С’данзо только вы можете заглянуть в ближайшее будущее. Я должна узнать, что произойдет со мной завтра вечером.
- Они вам знакомы?
- Отчасти.
- Тогда разложите колоду на 3 стопки и выберите по карте из каждой – это покажет мне ваше будущее.
- На завтрашний вечер?
- Разумеется. Ответ зависит от желания клиента. Берите карты
Женщина в вуали с опаской взяла карты. У нее так тряслись руки, что вместо 3 стопок получились 3 неровные кучки. Она, судя по всему, не хотела снова прикасаться к картам, по этому перевернула 3 верхние, не перекладывая их.
ОГНЕННОЕ КОПЬЕ.
АРКА.
ПЯТЕРКА КОРАБЛЕЙ, перевернутая.
Райноса в ужасе отдернула руку от черного бархата. 5 кораблей – только что она держала в руках ту же самую карту.
Рущащиеся камни, проклятия, убийства, путешествие без возвращения. Ни одна карта сама по себе не внушала тревогу, но вместе они создавали картину злобы и смерти, обыкновенно скрытую от людей. С’данзо никогда не предсказывают смерть, когда видят ее, и хотя Райноса была лишь полукровкой, и собственный народ отвернулся от нее, она придерживалась их правил и чтила обычаи.
- Вам лучше всего оставаться дома, особенно завтра вечером. Держитесь подальше от стен с непрочной кладкой. Безопасность заключается в вас самой. Не ищите других советов, особенно от жрецов в храмах.
Самообладание ее посетительницы рухнуло. Не успела Райноса найти слова, способные утешить ее, как закутанная в черное женщина выскочила прочь, оборвав веревку.
- Вернитесь! – окликнула Райноса.
Посетительница, не успевшая выйти из-под навеса, обернулась. Ее шаль сползла вниз, открыв светлокожию блондинку, молодую и утонченно-красивую.
- Если вы уже узнали свою судьбу, вам нужно было задать другой вопрос – можно ли уйти от нее? – мягко начала Райноса.
- Я думала, что, может быть, вы увидели ее поиному… Кэр поступит так, как хочет он. Даже вы это поняли.
Кэр. Райноса знала это имя. Это был жрец, зодчий из окружения принца.
- Почему Кэр поступит с вами так, как ему угодно? – осторожно спросила Райноса.
- Они решили воздвигнуть храм в честь своих богов.
- Но вы же не богиня и да еж не исповедуете их веру. Эти вещи не должны вас касаться.
Райноса говорила беззаботно, но из карт она поняла, что жрецам была нужна эта женщина, как часть какого-то ритуала, ее личность их не интересовала.
- Мой отец богат – это гордый и могущественный человек. Кэр потребовал под возведение храма наши земли. Когда мы отказались, он запретил беднякам торговать с нами. Но мой отец не сдался. Он верит, что боги ниша сильнее, но Кэр не признает поражения, он поклялся отомстить.
- Возможно, вашей семье придется покинуть город, чтобы избежать гнева этого чужеземного жреца, а ваш дом будет разрушен ради того, чтобы на месте его возвели храм. И, хотя, наверное, вы не видели ничего, кроме города, мир велик.
Райноса говорила с большим убеждением, чем думала сама. Со времен смерти матери она лишь считанное число раз покидала базар и за всю жизнь ни разу не выезжала за город. Эти слова были частью обычных разговоров С’данзо, которым ее научила Стана.
- Мой отец и другие должны уйти, но я останусь. Я являюсь частью мести Кэра. Он предложил за меня выкуп, хотя он уже женат. Отец отказался от подобной «чести». Люди Кэра избили его до бессознательного состояния и вытащили меня из дома. Когда в ту же ночь Кэр вошел ко мне, я ударила его, и теперь ему некоторое время не захочется иметь связи с девушками… Но мой отец не хочет поверить, что я сохранила свою честь. А Кэр пообещал, что, если уж я не уступлю ему, то не достанусь никакому другому мужчине.
- Это обычные слова отвергнутого мужчины.
- Нет, это проклятье. Мне это доподлинно известно. Их боги достаточно сильны для того, чтобы ответить на вызов. Вчера вечером в нашем имении появились 2 война и предложили отцу новые условия. Справедливая плата за землю, безопасная дорога – но я должна остаться. Завтра вечером закладка первого камня храма будет отмечена смертью девственницы. Мне уготовано лежать под этим камнем.
Хотя Райноса была не очень опытной прорицательницей, этот рассказ связал воедино отдельные жуткие картины. Лишь боги смогут спасти эту бедную девушку от судьбы, уготованной ей Кэром.
Женщина продолжала всхлипывать. Она не могла стать постоянной клиенткой Райносы, у нее не было будущего, и все же Райноса испытывала к ней жалость. Открыв шкафчик, она высыпала пакетик белого порошка в небольшой флакон, наполненный жидкостью.
- Сегодня вечером, перед тем, как ложиться спать, примите это со стаканом вина.
Женщина крепко впилась во флакон, и страх в ее глазах немного угас.
- Я вам должна что-нибудь? – спросила она.
- Нет, это самое малое, что я могу сделать для вас.
Порошка цилатина хватит на то, чтобы женщина проспала 3 дня. Может, Кэр не сможет использовать спящую девственницу, а девушка не проснется, чтобы узнать об этом.
- Я могу предложить вам золота.
- Нет. Я хочу только одного, но этого вы не можете дать мне. Все золото города не сможет дать Сме новую наковальню.
- Я не знаю, кто такой Сме, но на конюшне у отца есть наковальня. Если я останусь жива, я попрошу отца дать ее вам.
Импульсивный порыв уступил место расчету. Появилась веская причина успокоить страхи женщины.
- Щедрое предложение, - ответила девушка. – В таком случае мы встретимся с вами через 3 дня в доме вашего отца, если вы скажите, где он находится.
- Имение называется «Заход солнца», оно расположено за Года.
- Кого мне спросить?
- Элеву.
Какое-то время они стояли, глядя друг на друга, затем блондинка двинулась по заполнившемуся к полудню базару. Райноса же рассеянно завязала веревку поперек входа.
Сколько лет – по меньшей мере, 5 – она отвечала на банальные вопросы горожан, которые сами не могли разглядеть своего будущего. За все это время она ни разу не увидела впереди смерть и не прочла в картах свою судьбу. Вообще на памяти общины С’данзо на базаре не было того, чтобы кто-нибудь из них бросал вызов судьбе, определенной богами.
За тяжкими раздумьями, мучившими Райносу после посещения Элевы, пролетел весь день. Ночь уже потихоньку вступала в свои права.
10 свечей и печь на нефти не могли разогнать темной пустоты комнаты. Плотно закутавшись в шаль, Райноса попробовала вздремнуть до прихода Сме. Она отгоняла от себя мысль о том, что кузнец вообще может не вернуться.
- Ты ждала меня.
При звуках голоса Райноса подскочила. Лишь 2 свечи остались зажженными, она понятия не имела, сколько времени проспала, но в комнате двигались тени, а за не отвязанной веревкой стоял мужчина, высокий, как Сме, но необыкновенно худой.
- Кто вы? Что вам нужно? – Райноса вжалась в спинку кресла.
- Раз ты не узнаешь меня, скажу, что я искал тебя.
Мужчина сделал движение. Свечи и печь зажглись вновь, и Райноса видела перед собой лицо волшебника Глена.
— Я ничем не могла задеть вас, — сказала девушка, медленно поднимаясь с кресла.
— А я и не говорил этого. Мне показалось, ты искала меня. Многие из нас сегодня слышали твой зов.
Он протянул три карты, которые перевернула Элева, и Лик Хаоса.
— Я... я не знала, что мои проблемы могут помешать вам.
— Я размышлял о легенде, связанной с Пятеркой Кораблей, — тебе было достаточно просто затронуть меня. Я решил самолично разузнать все, имеющее отношение к твоему делу.
Вначале эта девушка Элева обратилась к собственным богам. Они направили ее к тебе, так как для них предпринимать действия, чтобы изменить ее судьбу, значило навлечь гнев Йены и Йорлы. Ваши судьбы связаны друг с другом. Ты не разрешишь собственных затруднений, если не справишься с проблемами Элевы.
— Это уже мертвая женщина, Глен. Если боги захотят помочь ей, им понадобится вся их сила — а если этого не хватит, то уж я и подавно ничего не смогу сделать.
— Ты заняла не слишком мудрую позицию, Райноса, — улыбнулся волшебник.
— Именно это я видела. С'данзо не берутся изменить предназначенное богами.
— А ты, Райноса, не С'данзо.
Девушка вцепилась в спинку кресла, разгневанная этим напоминанием, но неспособная опровергнуть его.
— Боги переложили на тебя эту ответственность.
— Я не знаю, как изменить судьбу Элевы. Я понимаю так, что боги должны изменить свое решение.
Глен рассмеялся.
— Возможно, сделать ничего нельзя, дитя мое. Возможно для освещения храма, который собирается возвести Кэр, потребуются две жертвы. Но тебе лучше надеяться на то, что судьбу Элевы можно изменить.
Его смех вызвал холодный сквозняк, свечи замерцали, и волшебник исчез. Райноса молча уставилась на нетронутую веревку.
«Пусть Глен и прочие помогают этой женщине, раз это так важно. Мне нужна только наковальня, и я получу ее независимо от ее судьбы».
Комната наполнилась холодным воздухом. Воображение Райносы уже начало рисовать ей последствия пробуждения ярости любого из могущественных божеств города. Девушка отправилась искать Сме в окутанном туманом базаре.
Его клубы скрывали знакомые ряды и лачуги, ясно видимые днем. Кое-где через щели в дверях виднелись огоньки, но здешний народ рано ложился спать, предоставляя Райносе возможность осматривать сырую ночь в одиночку.
Пройдя к главному входу, девушка увидела дрожащий факел в руке бегущего человека. Сдавленно вскрикнув, человек с факелом упал. Осторожно с опаской Иллира подкралась к упавшему человеку. Это был не Сме, а какой-то невысокий мужчина в синей маске ястреба. Сбоку в его шее торчал кинжал.
Райноса прислушалось – но больше уже ничего не доносилось из ночной тьмы. Тогда, набравшись смелости, Райноса подошла к лежащему человеку и осторожно перевернула его на спину, сняла маску. Райноса ужасе отскочила от увиденного – лицо человека было все изуродовано, как будто много-много раз в него вонзал нож.
Девушка затаила дыхание и застыла, не отрывая взгляда от обезображенного тела. Наконец она, шатаясь, побрела от этого места, безучастная ко всему, кроме своего неописуемого потрясения. Произошедшее зверство, казалось, явилось бессмысленным заключением отмеченного Ликом Хаоса дня — дня, перевернувшего все ее существование.
Райноса прислонилась к поддерживающему навес столбу, борясь с тошнотой, ведь конфета Према была единственной пищей, которую она съела за целый день. Спазмы пустого желудка не принесли облегчения.
— Райноса!
Позади нее прогремел знакомый голос, и рука, покровительственно охватившая ее плечо, сняла оцепенение. Стиснув кулаки, Райноса прижалась к Сме, пряча судорожные всхлипывания в его кожаной куртке. От кузнеца пахло перегаром и соленым туманом. Девушка всеми фибрами души впитывала эти запахи.
— Лира, что ты здесь делаешь? — он помолчал, но она не ответила. — Ты уже начала думать, что я не вернусь к тебе?
Он крепко прижал ее к себе, покачивая из стороны в сторону. Из уст девушки судорожными всхлипами слетел рассказ о смерти человека в маске ястреба. Сме потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что его возлюбленная в его отсутствие слишком много страдала и пожалеть о том, что он напился и отправился искать работу за пределами базара. Нежно подняв девушку, он перенес ее в дом, при этом что-то тихо бормоча себе под нос.


Даже заботливые руки Даброу не могли защитить Иллиру от кошмарных сновидений, охвативших ее сразу же после того, как они вернулись домой. Кузнец, стряхнув с себя опьянение, присматривал за девушкой, беспокойно катающейся по кровати. Каждый раз, как только он решал, что Иллира спокойно заснула, кошмары начинались вновь. Девушка пробуждалась в поту, не в силах от страха понять, что с ней происходит. Когда Даброу просил описать эти сны, она отказывалась. Кузнец начал подозревать, что в его отсутствие произошло нечто худшее, чем убийство, хотя в доме не было следов борьбы и насильственного вторжения.
Райносе снился окровавленный, изуродованный человек, снился Глен с его зловещими словами, снилась Элева, жертвоприношение Элевы… кругом смерть…
Райноса проснулась.
У нее в голове уже было готово решение. Кошмар больше не вернется. Все это походило на гадание по картам. Для того чтобы постичь, что хотел передать дух сна, вначале надо промедитировать.
— Ты что-то говорила о смерти и жертвоприношении, — сказал Сме, которого не переставало тревожить внезапно ставшее спокойным лицо девушки.
— Это был сон.
— Какой сон? Ты боишься, что я брошу тебя и покину базар, так как теперь у меня нет работы?
— Нет, — поспешно сказала Райноса, скрывая новую озабоченность, которую пробудили эти слова. — К тому же, я нашла нам наковальню.
— Во сне, вместе со смертью и жертвоприношениями?
— Смерть и жертвоприношение — это ключ, который предоставил мне дух сна. Теперь мне нужно время, чтобы понять его смысл.
Сме отшатнулся от нее. Он был не С'данзо, и хотя и жил на базаре, не одобрял и не понимал обычаев и способностей его обитателей. Всякий раз, когда Райноса заговаривала о том, что "видела" или "узнавала", ему становилось не по себе. Сейчас он сел на стул, поставленный в углу, наиболее удаленный от атрибутов С'данзо.
Рассвело, заморосил дождь, Райноса молча смотрела на черный бархат, покрывающий стол. Сме поставил перед ней раковину с конфетами. Девушка кивнула, улыбнулась, съела сласти, но не сказала ни слова. Кузнец уже успел отослать двух клиентов, когда Райноса, наконец, закончила медитацию.
— Ну теперь ты закончила, Райноса? — спросил Сме, чье неверие в способности С'данзо не мешало участию к девушке.
— Думаю, да.
— Больше никаких смертей и жертвоприношений?
Райноса кивнула и начала рассказывать о событиях предыдущего дня. Сме молча слушал до тех пор, пока речь не зашла о Глене.
— В моем доме? В этих стенах? — спросил он.
— Я видела его, но не знаю, как он попал сюда. Веревка осталась нетронутой.
— Нет! — воскликнул Сме, начиная метаться по комнате, словно загнанное в клетку животное. — Нет, с меня довольно. Я не потерплю в своем доме волшебников и чародеев!
— Тебя здесь не было, и я не приглашала его войти, — вспыхнули черные глаза Райноса. — И он вернется, если я не сделаю этого, так что выслушай меня.
— Нет, скажи только, что мы должны сделать, чтобы больше не пускать его сюда.
Райноса вонзила ногти в ладонь, скрытую под складкам юбок.
— Мы должны предотвратить освещение закладки храма в честь заморских богов.
— Боги! Райноса, ты могла бы не вмешиваться в дела богов? Именно этот смысл ты нашла в "смерти и жертвоприношении"?
— В этом также причина того, почему Литанде был здесь вчера вечером.
— Но,...
Девушка покачала головой, и кузнец умолк.
"Он не стал спрашивать, что я собираюсь делать, — думала Райноса, пока кузнец, завязав веревку на проходе, шел вместе с ней в город. — Пока план только в моей голове, уверена, у меня все получится. Но если я расскажу об этом хоть кому-нибудь — даже ему — я услышу лишь, насколько мала надежда остановить Кэра и изменить судьбу Элевы."
Во сне ее мертвое тело уже было принесено в жертву Йоне и Йорле. Утренние размышления убедили Райносу, что она должна ввести в церемонию Кэра труп. Единственный источник трупов, известный Райносе, был дворец губернатора, где железная рука церберов сделала казни ежедневным занятием.
Девушка и кузнец миновали огромный склеп, расположенный прямо за воротами базара. Дождь прибивал трупный смрад к деревянным стенам. Можно ли будет ублажить Йону и Йорлу дроблеными костями и жиром забитой коровы? Райноса нерешительно поднялась на деревянный настил, перекинутый через вытекающий из строения красно-коричневый поток.
— Что нужно заморским богам в этом месте? — спросил Сме перед тем, как ступить на настил.
— Замена уже выбранной жертве.
Из боковой двери появился человек, который выкатил бочку и кинул ее в медленно движущийся поток. Под пришедшими с базара проплыли бесформенные красные куски. Райноса покачнулась.
— Даже заморских богов не проведешь этим, — указал на встречный поток Сме. — Предложи им, по крайней мере, смерть честного жителя.
Он протянул руку, поддерживая девушку, спустившуюся на мостовую, затем повел ее к дворцу губернатора. На виселице под дождем раскачивались три обмякших трупа, их имена и совершенные преступления были написаны на привязанных к шеям табличках. Ни Райноса, ни Сме не владели непостижимым таинством письма.
— Который из них больше подходит для твоих нужд? — спросил Сме.
— Элева примерно с меня ростом, но светловолосая, — объяснила Райноса, разглядывая двух рослых мужчин и одного старика, висящих перед ними.
Пожав плечами, Сме подошел к суровому на вид влйну, стоящему на страже у подножья виселицы.
— Отец, — буркнул он, показывая на труп старика.
— Таков закон — висеть подвешенным за шею до заката. Тебе придется подождать.
— Дорога домой неблизкая. Он уже мертв — чего еще ждать?
— Теперь в здесь господствует закон, бедняк. Он выполняется без исключений.
Сме опустил глаза, уныло теребя руки.
— При таком дожде не видно солнца — как я узнаю, когда возвращаться?
Стражник и кузнец посмотрели на свинцово-серое небо, оба знали, что оно не рассеется до ночи, глубоко вздохнув, страж подошел к веревкам, выбрав, отвязал одну, и "отец" Сме упал в грязь.
— Забирай его и проваливай!
Взвалив труп на плечо, Сме подошел к Райноса, ожидающей его у эшафота.
— Он... он... — в истерике выдавила она.
— Мертв с восхода солнца.
— Он весь в грязи. Он воняет. Его лицо...
— Ты хотела подмену в жертвоприношении.
— Но не такую же!
— Так выглядят все повешенные.
Они вернулись к склепу, где обитали могильщики и бальзамирователи города. Там за 5 медяков они нашли человека, который согласился приготовить покойника. Завернутого в почти чистый саван старика привязали к доске. Райноса взяла ее со стороны ног, Сме с другой. Они пошли назад на базар.
— Мы подменим тело в храме? — спросил Сме, раздвигая стулья и освобождая место для доски.
Райноса непонимающе уставилась на него, не осознав в первую минуту, что вера кузнеца в нее сделала этот вопрос искренним.
— Ночью заморские жрецы покинут дворец Принца-губернатора и направятся в поместье, называемое "Заход солнца". Они понесут Элеву с собой. Мы должны будем остановить их и заменить Элеву нашим мертвецом — так, чтобы они об этом не узнали.
У кузнеца разочарованно округлились глаза.
—Это не одно и то же, что таскать фрукты у слепого Якова! Девушка жива. Старик мертв. Ясное дело, жрецы заметят это.
Райноса покачала головой, отчаянно цепляясь за увиденный в медитации образ.
— Идет дождь. Луна не светит, и от факелов будет больше дыма, чем света. Я дала девушке цилатин. Жрецам придется нести ее как мертвую.
— Она примет снотворное?
— Да!
Дальнейшие споры прекратились, и Райноса занялась приготовлением невеселой трапезы на столе, поставленным над мертвым гостем. Незаметно зашло солнце, и на город легла темная дождливая ночь, как и предсказала Райноса. Непрекращающийся дождь поддерживал ее убежденность, они медленно пересекли базар и вышли через Общие ворота. Впереди их ждал долгий, но не трудный путь за городские стены.
Большие кучи камней среди моря воронок грязи обозначали место будущего храма. Промокший навес прикрывал дрожащие языки огня жаровни и факела; в остальном местность была тихой и пустынной.
Тем временем дождь утих и мелко моросил, появилась надежда, что он прекратится вообще. Райноса покинула сомнительное укрытие в скале и приблизилась к навесу и светильникам. У края колодца был возведен поднимающийся над грязью помост, с которого свисали веревки, используемые для опускания тела. С другой стороны на бревнах был установлен огромный камень, способный сокрушить все внизу. По крайней мере, они не опоздали — жертвоприношения еще не было. Не успела Райноса возвратиться к Сме, как вдали в мокрой дымке показались шесть факелов.
— Они идут, — прошептал Сме, когда девушка приблизилась к нему.
— Вижу. У нас совсем мало времени.
Райноса сняла с пояса два мотка веревки, прихваченных в кузнице. Ей пришлось выработать собственный план подмены, так как ни дух сна, ни медитации не предложили ничего определенного.
— По всей вероятности, они проследуют тем же путем, что и мы, так как тоже несут тело, — объяснила она, укладывая веревки на землю и слегка присыпая их грязью. — Вот здесь мы поставим им ловушку.
— И я подменю девушку на наш труп?
— Да.
Больше они не проронили ни слова и, притаившись в наполненных грязью ямах, стали ждать приближения процессии, надеясь, что она пройдет между ними.
Обещанное в снах везение не покидало ее.
Шествие возглавлял Кэр с большим деревянным окованным медью факелом из храма Йены. Вслед за ним шли три помощника с факелами и ладаном. Последние два факела были прикреплены к погребальным носилкам, которые несла на плечах пара жрецов. Факельщик и трое помощников прошли через веревки, ничего не заметив. Когда первый жрец с носилками оказался между веревками, Райноса рывком натянула их.
Согнутые под тяжестью ноши жрецы услышали шлепок поднятых из грязи веревок, и запутались, не успев среагировать. Элева с факелами отлетели в сторону Сме, жрецы к Сме. В наступившем в темноте смятении Райноса благополучно успела отбежать за кучу строительных камней, но не смогла проследить, удалось ли Сме выполнить свою задачу.
— Что случилось? — спросил Кэр, спеша с факелом в руке, и осветил место происшествия.
— Проклятые рабочие бросили на дороге веревки, — воскликнул облепленный грязью жрец, выбираясь из лужи глубиной по колено.
— А девчонка? — продолжал Кэр.
— Судя по всему, отлетела туда.
Придерживая одной рукой рясу. Кэр во главе толпы жрецов и помощников направился к яме. Райноса словно со стороны слышала, как молится о том, чтобы Сме удалось укрыться в безопасную тень.
— Помогите.
— Проклятая грязь. Девчонка теперь весит в десять раз больше.
— Полегче. Немного грязи и небольшая задержка не помешает возведению храма, но не нужно будить остальных, — успокаивающе прозвучал голос Кэра.
Вновь зажглись факелы. Со своего места Райноса видела, как облепленный грязью саван положили на носилки. Сме каким-то образом смог исполнить задуманное: она не допускала и мысли о противном.
Шествие продолжило свое продвижение к навесу. Дождь полностью прекратился. Сквозь рассеявшиеся тучи блеснуло серебро луны. Кэр громко возблагодарил небо, сказав, что это свидетельство прощения и благословенного присутствия их бога, и начал ритуал. Помощники вылили горящую нефть с жаровни на саван и тот вспыхнул. Горящие носилки опустили в колодец. Помощники кинули вниз символические горсти земли. Затем перерезали веревки, поддерживающие камень на краю колодца. С громким глухим звуком он скрылся в глубине.
Сразу же вслед за этим Кэр и два других жреца спустились с помоста и направились назад во дворец, оставив помощников осуществлять ночное бдение у новой могилы. Когда жрецы скрылись из виду, Райноса прокралась назад к яме и шепотом позвала Сме.
— Я здесь, — выдохнул тот.
Девушке потребовался лишь один взгляд на залитое лунным светом лицо кузнеца, чтобы понять, что что-то не так.
— Что случилось? — поспешно спросила она, не обращая внимания на звук собственного голоса. — Элева? Они погребли Элеву?
Сме покачал головой, и в его глазах блеснули слезы:
— Посмотри на нее! — сказал он, едва контролируя голос.


Облепленный грязью саван лежал в нескольких шагах. Сме избегал смотреть и приближаться к нему. Райноса осторожно подошла к телу. Кузнец оставил лицо закрытым. Затаив дыхание, Райноса нагнулась, чтобы убрать мокрую грязную ткань.
Одно мгновение она видела перед собой лицо спящей Элевы. Затем это стало ее собственным лицом. В дальнейшем лицо претерпело цепь изменений, давая лишь секунду на то, чтобы узнать лица людей, знакомых ей еще с детства, и незнакомых совершенно. Потом оно застыло на некоторое время, превратившись в рассыпавшийся Лик Хаоса, после чего перестало меняться, превратившись в жемчужно-белую маску, на которой не было видно ни глаз, ни носа, ни рта.
Пальцы Райносы напряглись. Она открыла рот, чтобы закричать, но легкие и горло парализовал ужас. Холст выпал из бесчувственных рук, но девушка не стала прикрывать жуткое создание, лежащее перед ней.
БЕЖАТЬ! БЕЖАТЬ ОТСЮДА!
Это первобытное животное чувство заполнило ее мысли, и удовлетворить его можно было только припустив без оглядки. Райноса оттолкнула Сме, бросилась бежать. Помощники услышали ее шлепанье по грязи, но ей было все равно. Впереди были дома — прочные каменные строения, очерченные лунным светом.
Это была усадьба давно покинутого поместья. Райноса узнала ее по своим, снам, но охвативший ее ужас и паника искали выход в стремительном бегстве от безликого трупа. Висевшая на проржавевших петлях дверь заскрипела, когда Райноса толчком распахнула ее. Девушка без удивления увидела посреди двора наковальню в простом деревянном ящике. Чутье подсказало ей, что здесь есть еще кто-то.
"Это продолжение сна, наковальня и все остальное, сейчас за мной придут".
Райноса вышла во двор. Ничего не случилось. Наковальня была целой, она оказалась слишком тяжелой, чтобы девушка смогла поднять ее.
— Ты пришла получить свою награду? — окликнул ее голос.
— Глене? — прошептала девушка, ожидая появления похожего на мертвеца волшебника.
— Глен в другом месте.
В лунном свете появился человек с опущенным на лицо капюшоном.
— Что случилось? Где Элева? Ее семья?
— Мы сделали так, что семья Элевы и она сама сейчас живут в другом городе, другой стране и даже не подозревают об их настоящей родине – точнее выражаясь, просто стерли их память.
— Но?..
— Жрецы нашего города пытаются разгневать новых богов. Они создали гомункулуса, сделав так, что он казался непосвященному наблюдателю молодой женщиной. Если бы гомункулуса погребли при закладке нового храма, святилище оказалось бы ослабленным. Гнев Йены и Йорлы пересек бы пустыню. Разумеется, жрецы нашего города именно этого и добивались. Мы, волшебники — и даже вы, С'данзо — не приветствуем вмешательства в епархию богов и жрецов. Это может нарушить тонкое равновесие судьбы. Наша работа важнее, чем ублажение божеств, но сейчас мы вмешались.
— Но как же храм? Ведь жрецы должны были принести в жертву девственницу?
— Гомункулус пробудил бы гнев заморских богов, а ненастоящая девственница — нет. Когда возводили храм нашего города, жрецам потребовалась особа королевской крови, чтобы погрести ее под алтарем. Они захотели получить самую молодую и любимую принцессу. Королева сама была отчасти колдуньей. Она преобразила старого раба, чьи кости и поныне покоятся под алтарем.
— Значит, боги города и боги заморские равны?
Человек в капюшоне рассмеялся.
— Мы заботимся о том, чтобы все боги были одинаково неполноценны, дитя мое.
— А что насчет меня? Глен очень хотел, чтобы мое предприятие удалось.
— Разве я не сказал, что наша и, следовательно, твоя цель осуществлена? Твое предприятие удалось, и мы заплатим тебе, как и обещала Элева, чугунной наковальней. Она твоя.
Дотронувшись до наковальни рукой, он исчез в клубе дыма.
— Райноса, с тобой все в порядке? Я слышал, как ты говорила с кем-то. Я похоронил девушку, а потом отправился на поиски тебя.
— Вот наковальня.
— Я не хочу вещь, доставшуюся таким путем.
Взяв девушку за руку, Сме попытался вывести ее со двора.
— Я уже слишком дорого заплатила! — крикнула Райноса, вырываясь из его рук. — Возьми ее на базар — и мы забудем, что это вообще произошло. Никогда никому не говори об этом. Но не оставляй наковальню здесь — иначе все, что мы сделали, не будет иметь смысла!
— Я никогда не смогу забыть твое лицо на мертвой девушке... на этой твари.
Райноса молча смотрела на грязный двор. Подойдя к наковальне, Сме стер с ее поверхности воду и грязь.
— Кто-то выбил на ней какой-то знак. Он напоминает мне одну из твоих карт. Скажи мне, что она значит, и я отнесу наковальню на базар.
Девушка подошла к нему. На изношенной поверхности металла виднелся свежевыбитый улыбающийся Лик Хаоса.
— Это старинный знак удачи у С'данзо.
Сме, похоже, не расслышал в ее голосе нот горечи и обмана. Его вера в Райноса подверглась испытаниям, но выстояла. Он взял в руки тяжелую неудобную наковальню.
— Что ж, сама собой она не попадет домой, не так ли? — взглянув на девушку, он тронулся с места.
Прислонившись к стене, Райноса быстро перебирала все вопросы, не переставшие кружиться у нее в голове. Сме снова окликнул ее с улицы. От базара их отделял весь город, но еще не было и полуночи. Не оглядываясь, Райноса последовала за кузнецом.

Сайт управляется системой uCoz